Архивы КГБ: Как в Николаевской области разрабатывали "Художницу" из Китая

Александра Аверет родилась в 1902 году в селе Петровское Уржумского района Кировской области. Первые упоминания об этом населенном пункте, расположенном на правобережье Вятки на левом берегу реки Буй, датируются 1748 годом. Свободно владела несколькими языками, в том числе французским, английским и китайским. В 1919 году Аверет эмигрировала в Китай, проживала в Харбине (Маньчжурия) и Танцзине (северо-восток). У нее был свой книжный магазин и ателье художественно-декоративных вещей. В 1947 вернулась в СССР. Сначала поселилась в городе Чкалов (Оренбург), а в следующем году переехала в Николаев.

В феврале 1949-го от агентуры в местный УМГБ поступила информация, что новоприбывшая Аверет ведет довольно подозрительный образ жизни, нигде не работает и занимается продажей вещей китайского и японского происхождения. На подозрительную реэмигрантку было заведено дело "Художница", а в разработку введена осведомительница "Алексеева", которая под видом интереса иностранными вещами должна была "втереться" в доверие к Аверет. Для "подогрева" интереса "Художницы" к информатору, последней были предоставлены документы, подтверждающие ее работу лаборанткой на судостроительном заводе №445 (ныне – Николаевский судостроительный завод). Последняя информация Аверет действительно заинтересовала. А еще оперативники, которые следили за "Художницей", зафиксировали попытки проверить информацию "Алексеевой" и встретить ее непосредственно возле завода после работы.

Николаев, судостроительный завод, начало ХХ века

"Алексеева" с подачи оперативников форсировала события. В разговоре с "Художницей" рассказала, что вместе с семьей добровольно уехала в Германию во время оккупации. Сестра ее там и осталась, а сама рассказчица очень сожалела, что вернулась в СССР. Реакция ее собеседницы не заставила себя долго ждать – в следующих беседах информаторку тщательно уговаривали перейти границу и сбежать в США: "Я бы советовала Вам выехать за границу вместе со мной. Там мы будем жить хорошо. В Румынию я могу попасть очень легко, но мне нет смысла туда ехать. Ехать надо только в Америку, там у меня много знакомых. Я смогу доказать, что мы приехали не как шпионы. Кроме того, они меня могут проверить по Китаю".

При этом "Художница", якобы между прочим, ориентировала свою новую знакомую внимательно прислушиваться, о чем говорят вокруг. Дома, на работе, прямо на улице. Однако, эту информацию записывать было нельзя – передавать ее нужно было только устно.

Заинтересовала органы госбезопасности и другая информация, которую "Художница" рассказала "Алексеевой". Речь шла еще о двух реэмигрантах из Китая, которые в СССР прибыли вместе с объектом разработки. Один из них осел в Кутаисе в Западной Грузии, и через него якобы можно было уехать в Иран. Другой осел также в Николаеве, но связь с ним она не поддерживала, чтобы не подвергаться подозрению и опасности.

Кто именно прибыл из Китая в Николаев, она не сказала, однако оперативники и так нашли этого мужчину. Им оказался 30-летний Константин Котазев, уроженец Харбина. В СССР он прибыл в 1947-м из Шанхая, где перед выездом работал и охранником французской полиции, и художником в белоэмигрантских изданиях "Родина", "Новая жизнь", а позже – карикатуристом в газетах, издававшихся американцами. "Засветился" он и в документах "Главного бюро российских эмигрантов", захваченных советскими спецслужбами в Маньчжурии. В этих материалах он характеризовался как антикоммунист-монархист. В момент разработки дела "Художница" он действительно жил в Николаеве, работал художником-скульптором местного художественного комбината. Уже отрабатывался УМГБ под псевдо "Артист". Связи его с "Художницей" оперативникам сначала установить не удалось.

А вот на саму Аверет новую информацию найти удалось. В частности, оказалось, что из города Чкалов она фактически вынуждена была сбежать, потому что попала в разработку местных сотрудников госбезопасности, которые заподозрили ее в шпионаже в пользу американской разведки. Кроме того, она поддерживала связи с реэмигрантом Сергеем Кушниром, приговоренным к 10 годам лагерей по обвинению в шпионаже в пользу США.

Сообщение по делу "Художницы"

Тем временем в разработку "Художницы" в Николаеве была введена агентка "Ульянова". Для этого оперативники воспользовались случаем – как говорится, "не было бы счастья…". Объект разработки жаловалась, что нет в Николаеве постоянного жилья и будет вынуждена уехать. Однако "отпускать" ее уже никто не собирался, разработка набирала обороты. Соответственно, на помощь и пришла "Ульянова". Она имела незаконченное высшее образование и работала учительницей, одновременно учась на заочном отделении исторического факультета. Была завербована в агентурную сеть в 1946-м на основании компрометирующих ее материалов (работала в немецкой воинской части и у нее были интимные отношения с офицером). Оперативники МГБ характеризовали ее как "сообразительную агентку".

"Алексеева" вместе с "Ульяновой" посетили "Художницу" якобы с целью покупки иностранных вещей. Однако цель визита была другой – забросить крючок того, что учительница живет одна, а комнаты две. Комбинация сработала и объект разработки поселился у агента. Таким образом, информация в УМГБ теперь поступала и от информаторки, и от агента, и была объемной и разнообразной. "Художница" также обрабатывала "Ульянову" на побег, делилась с ней планами. Последняя же наматывала информацию "на ус" и докладывала кураторам.

В частности, о заинтересованности "Художницы" ускоренными курсами изучения иностранных языков в Одессе, за счет которых можно попытаться уехать за границу в качестве "советской шпионки". И о том, что она пытается завести как можно больше знакомых. Среди таких, по данным УМГБ, фигурировала в Николаеве семья генерала Муратова, священник одной из церквей (агент "Рублевый"), в Одессе – жена заведующего кафедрой госуниверситета генерал-лейтенанта Дульщикова и другие.

В июле 1949 года "Художница" пригласила "Ульянову" отправиться с ней по разным городам, в частности, съездить в Одессу, Херсон и Киев и т.д., и дальше – даже в Москву и Саратов. Агент фиксировала все действия объекта разработки, ее заинтересованность объектами инфраструктуры в местах остановки, включая промышленность, и фиксацию увиденного и услышанного в отдельный блокнот. Оперативники УМГБ были убеждены, что "Художница" завербована иностранной разведкой и занимается сбором информации в ее интересах. В связи с этим, во время отсутствия путешественниц, в Николаеве планировали осуществить тайный обыск у них в доме, чтобы обнаружить материалы, подтверждающие факт шпионских действий.

На время возвращения "Художницы" и агентки "Ульяновой" готовилась оперативная комбинация, которая бы помогла вывести дело на новый уровень или привести к логическому завершению. Информатор "Алексеева" должна была передать объекту разработки массив дезинформации о судостроительном заводе и военных объектах судостроения. Тем временем подбирался агент и для разработки "Артиста". Сотрудники УМГБ в конце концов пытались выяснить, не составляют ли эти два реэмигранта из Китая "творческий тандем псевдонимов" в интересах американской или еще какой-то западной разведки.

Читайте также:

Архив КГБ: Как херсонский ученый стал агентом "Днепровским"

Архивы КГБ: Как в Запорожье отправили в концлагерь активиста украинского национального возрождения

Архивы КГБ: Что известно о деятельности Еврейского национального союза в Одессе